Екатерина Лунная - Наперсница[СИ]
Она же и в самом деле больна, — дошло вдруг до меня. Неуверенная походка, мертвенная бледность и остро выделявшиеся на лице скулы — все это свидетельствовало о затяжной болезни, конец которой положит лишь приход Скорбящей. И как я не заметила этого раньше? Почему Аарон не сказал ни слова, ведь он должен быть внимательнее меня!
— Вы больны, — произнесла я тоже отчего–то шепотом.
Повеяло морозным холодом, отчего захотелось поплотней укутаться в плащ — но тот остался лежать на покинутой кушетке. Да и не помог бы плащ. Природа этого мерзлого сквозняка не позволила бы скрыться даже за самой теплой тканью.
Холодило сердце.
— Уже давно, — качнула она головой.
— Но как же так… Вы… Лекари, может, травники?..
Я окончательно запуталась в словах, не умея высказать ни одной связной мысли. Она разлетелись стаей вспугнутых воробьев — кто куда, лишь бы не поймали.
— Я не прошу исцеления.
— Чего же вы хотите?
— Я…
Вдова запнулась, видимо, подбирая слова. Но лихой ветер пронесся сквозь ветви, безжалостно обдирая с них пожелтевшую листву, и Марта улыбнулась. Той самой спокойной и безмятежной улыбкой, которой она нас встретила во дворе собственного дома.
— Здравствуйте, — сказала она. Развернулась и ушла обратно в дом, напевая песенку:
Десять жизней проживи,
Или десять лет -
Будет ветер напевать…
— Лишь один ответ, — добавила я тихо последнюю строчку. Песенка о странном волшебнике — пожалуй, не то, что я ожидала бы сейчас услышать. Слишком старая, слишком детская, немодная, как заявила бы одна из моих подруг в пансионе. Укрытая пылью прошедших веков, но сохранившаяся в неизменном виде лишь для некоторых из любителей.
Я смотрела вслед Марте неуверенно, словно бы должна была что–то сделать, но не решилась — или забыла, для чего пришла. От неудобных мыслей отвлекла Дарина, подскочившая со спины и напугавшая меня до сердечной хватки.
— Ой! Простите, госпожа!
— Леди Шантель, — с достоинством кивнула я, приводя свои чувства в порядок.
— Простите, леди! Я просто тороплюсь, столько ещё всего нужно сделать, — повинилась девчушка. — Баня только через час будет готова, если желаете, могу пока сделать чаю.
— Да, будь добра. А лучше, подготовь легкой закуски.
— Да, конечно, сейчас будет!
Дарина убежала на поиски еды, а я ещё немного постояла, греясь на солнышке, и решила возвращаться. Всё–таки, холодный ветер не способствует крепкому здоровью, а тепла лучей осеннего солнца не хватает.
Проходя мимо спальной комнаты на первом этаже, я слышала голос Марты, мурлыкавшей все ту же песенку. Покачала головой — не понимаю я эту женщину — и пошла к лестнице. На верхних ступеньках решила немного прислушаться, прежде чем входить. Может, они ещё не закончили свой спор, и стоит повременить с возвращением. Я была готова даже помочь Дарине с закусками. Или просто посидеть на кухне у печи.
Вроде, тишина. Я только успела чуть приоткрыть дверь, как услышала разговор на повышенных тонах. Неужели они все ещё ругаются? Всё–таки, у некоторых людей железные нервы.
— …леди с достойным воспитанием. А ты ведешь себя, как избалованный ребенок.
— Тоже мне, леди совершенство. Да я!..
— Так. Хватит. Сейчас речь не о тебе. А о Шантель.
Я затаила дыхание, услышав собственное имя. Они что, спорят обо мне?
— Наверное, ты никогда и не слышала о пансионах, если говорила о них в таком тоне. Пансионы, к твоему сведению, находятся под патронажем самых достойных леди Империи, которых отбирал сам Император. Девушки там живут, учатся и воспитываются больше десятка лет. К ним сватаются множество мужчин из высшего света, самых верхов аристократии, но далеко не все удостаиваются чести присутствовать на традиционном весеннем приеме.
— Великосветские смотрины? — фыркнула Ирра.
— Можно сказать и так. Хозяйки пансионов всегда тщательно отбирают кандидатов…
— Как мамаши в борделях? По толщине кошелька?
Кажется, я захлебнулась негодованием. От того, чтобы ворваться в комнату и надавать нахалке пощечин, меня удержала только воспитанная с детства выдержка. Вот что она за человек? Не зная толком, о ком говорит, смеет заявлять такие вещи!
— Я тебя сейчас перекину через колено и отшлепаю, — с нескрываемым раздражением произнес Аарон.
— Уволю!
— Да я и сам уже не рад, что согласился на работу!
— И что тебя здесь держит? — с вызовом поинтересовалась Ирра. Что она творит?! — ужаснулась я. Если сейчас Аарон возьмет расчет и бросит нас, где мы найдем охрану, в такой–то глуши?
— Только то, что если я уйду, ты погубишь вас обеих. Вот что, Ирра. Если не умеешь выбирать слова, просто замкни свой ротик на самый крепкий из замков. Потому как останешься одна, без подруги и охраны. Шантель долго тебя терпеть тоже не будет.
— С чего ты взял? Уж она меня точно не бросит!
— Конечно, не бросит. Она же, в отличие от тебя, порядочная леди. Просто с тобой будет общаться не подруга, не приятельница, а холодная, безукоризненно вежливая льдинка. Сама поймешь, что потеряла, только поздно будет.
— Да мне подруга и не нужна!
— А кто же тебе нужен?
Пауза. Кажется, Ирра впервые не нашлась, что ответить.
— Вот тебе и ответ. Ты сама не знаешь, чего хочешь. Искренний совет: разберись в себе. Не трепи Шантель нервы. И не берись рассуждать о том, чего не знаешь.
— Если уж я такая плохая, зачем тогда целоваться ко мне лез? — с непередаваемой язвительностью вопросила девушка. Воин хмыкнул.
— Кажется, это было ошибкой.
Из немого ступора вывел раздавшийся позади кашель. Я спохватилась и поспешно обернулась к Дарине, стоявшей на верхней ступеньке с подносом в руках. Интересно, и долго она подслушивала?
А зачем, собственно, так долго подслушивала я?..
— Вот, леди, как вы просили, — Дарина впихнула мне в руки поднос и помчалась вниз по лестнице. Кажется, мы обе нуждаемся в уроке хороших манер и лекции на тему приличествующего девушке поведения. В частности, что касается нагревания ушей.
Я решила более не скрываться, постучав из деликатности, вошла в комнату. Аарон расслабленно развалился в небольшом кресле, Ирра стояла перед ним, растерянная, с застывшими в незаконченном жесте руками.
— Мы сможем помыться только через час, поэтому я попросила Дарину приготовить нам легкий перекус.
— Я не голодна, — рявкнула Ирра и вылетела из комнаты. По лестнице прогрохотали стремительные шаги. Я вопросительно посмотрела на Аарона.
— Я бы вздремнул, если вы не против, — признался воин, усаживаясь поудобнее.
